Сергей Астахов: «Орнелла Мути зовет сыграть вместе, не могу найти времени!»

На гастролях в Воронеже звездный актер рассказал, каково сниматься с Эриком Робертсом, почему ему поздно начинать в Голливуде, а также о своей новой любви и в чем на самом деле романтика.

Сергей Астахов теперь бывает в родном Воронеже нечасто. Разве что с гастролями. Поэтому «Комсомолка» не упустила случай пообщаться со звездой кино и театра, когда Сергей приезжал сыграть землякам комедию «Дублеры». Мы поговорили обо всем — творчестве и бездарностях, любви и романтике.

— Сергей, многие артисты жалуются на кризис, а у вас как с предложениями?

— Да у всех проблемы, никто от этого не ушел — и известные ребята, и не очень. Печально все. Нет съемок ни у кого. Ничего нового не выходит, а если выходит, то какое-то совсем невнятное. Даже не понимаешь, что это вообще? Может, можно было бы и получше сыграть, а задействованы актеры неизвестные, платят им совсем немного. У всех не самые веселые времена. Выручают спектакли.

— Вы же летом в Москве снимались в голливудском боевике, где сыграли министра иностранных дел России (сюжет политического триллера «Максимальный удар» закручивается вокруг встречи госсекретаря США Джона Керри, которого играет Эрик Робертс, с Сергеем Лавровым, — ред.). Понравился голливудский опыт?

— На самом деле, в кадре что голливудский, что наш, что китайский актер — по большому счету разницы нет: он либо хороший, либо никакой.

— Понравилось партнерствовать с Эриком Робертсом?

— Он ничем не лучше вас.

— Даже приятельских отношений не завязалось между вами?

— Мы разговаривали. Общались через переводчика. Шутили, фотографировались. Рассказывали друг другу истории. Но это такая дань вежливости, уважения к опыту человека, его заслугам. Это обычная работа, поверьте. Если честно, для меня уже нет разницы. Разве что чуть-чуть стимула, что надо постараться. Но я был такой уставший и замученный, что мне хотелось лишь быстрее сняться и уехать.

— Голливуд-то хоть привлекает масштабом, уровнем известности?

— Разумеется. Уверен, нет такого актера, который не хотел бы сниматься в серьезных фильмах. Это все равно что, если бы вам сказали: «Возьмите интервью у Тома Круза и у Сергея Астахова». Кого б вы выбрали сначала? У Сереги ведь можно взять и потом. Да и начинать карьеру в Голливуде — возраст уже не тот. Я поехал в свое время в Москву уже после 30. А в Голливуде карьера после трех десятков уже практически заканчивается.

— Ваша подруга, режиссер Нина Чусова позвала вас сыграть черта в фолк-мюзикле «Ночь перед Рождеством» по Гоголю, премьера которого ожидается в начале декабря...

— Не совсем. Мюзикл ставят в театре русской песни, которым руководит Надежда Бабкина, и без нее не обошлось. Надежда Георгиевна сказала: «Вот ты со мной в «Двух звездах» с пением опозорился по полной, сейчас будешь наверстывать игрой, даю тебе возможность реабилитироваться!». За что я ей несказанно признателен. Насчет «Двух звезд», это не оправдание, конечно, но там так получилось, что меня утвердили в проект буквально за пять минут до того, как я начал там петь. Я совершенно не знал народные песни, к сожалению. Это потом я уже проникся и сейчас слушаю их с удовольствием, захожу к ним в студию и слушаю — мне нравится. Русская народная песня — это очень красиво. Тем более, когда поют такие профессионалы. А тогда у меня не было ни понимания русской песни, ни костюмов, она мне привозила, меня быстрее-быстрее собирали, выталкивали на сцену: «Калина красная...». А я вообще не понимал, какие ноты. Только и выдыхал в нужное время: «О-ох!» И все. Но я очень благодарен Надежде Георгиевне, она фантастический человек, это правда, не комплимент, так и есть. Я всегда стараюсь общаться с людьми талантливыми. С не очень талантливыми отношения не складываются.

— Что претит в профессии?

— Повторюсь, я не люблю неталантливых людей, это раздражает. Я даже могу быть злым, жестоким, некрасивым, каким угодно, настолько не люблю бездарность!

— Что из последних из российских фильмов понравилось?

— Вообще ничего не смотрю. Некогда. Спасибо театру, который меня вырастил, и теперь кормит в кризис меня и всех моих близких. У меня с сентября по 25 спектаклей в месяц! До конца ноября доберусь до Сочи. Потом в начале декабря у Бабкиной премьера мюзикла. Январь и февраль, может быть, отдохну. А потом опять поставлю 25 спектаклей. Перелеты, переезды, это действительно все выматывает. Но я не умею больше ничем заниматься. Это моя работа, и мне она нравится. Я не скажу, что я алчный, жадный. Хотя, думаю, деньги никому не мешают. Дочка моя в прошлом году в Лондоне училась, в этом — в Америке. По несколько месяцев — и английский практиковала, и какие-то специальности изучала.

— Кем вы ее видите? Актрисой?

— Нет. Она не хочет быть актрисой, мы говорили об этому буквально перед отъездом. Маша пока мается, не знает, куда поступать. У нас сейчас главная задача — сдать ЕГЭ. Сейчас шлет мне смс-ки с видео, показывает, как у нее там голова взрывается. Очень переживает, боится. Сейчас три репетитора у нее — обществознание, литература, английский. В общем, не решила, чем займется. Но пока отучилась во ВГИКе на курсах, летом самая маленькая туда ходила, получила диплом какой-то. Потом намного легче будет поступать, если что.

— Женихов гоняете?

— Не видел их пока.

— Она серьезная девочка?

— Ну одно другому-то не мешает.

— У вас раньше были и задумки театральных проектов, не хотите попробовать себя в роли продюсера?

— По поводу театральных задумок: я делаю сейчас с Ларисой Удовиченко спектакль. Идут долгие переговоры, почти обо всем договорились. Но у меня нет времени. Правда. Есть еще проект с Орнеллой Мути. Не поверите, некогда! Это как в бородатом анекдоте, когда артиста позвали в Голливуд в конце декабря, а он говорит, что не может — у него елки! Нужно, конечно, будет как-то выбирать время. Может быть, в феврале. Текст уже она прислала, хорошая пьеса, называется «Евреи» — очень смешная, необычная, там двое мужчин и она. Ее уже играли в Риме.

— Орнелла сама вас выбрала?

— Да, она сказала, что я симпатичней, чем тот, с кем она играет в Италии. Мне, конечно, приятно. Так что надо напрячься и довести до конца. А потом свой проект подготовить. Но этим нужно зажечься, влюбиться. Делать просто, чтобы тебе заплатили деньги, мне вообще неинтересно... У меня есть сейчас две задумки, нужно время, чтобы все это сделать достойно. Но так как 25 дней в месяце у меня занято гастролями, то пока не получается...

— Как расслабляетесь при таком графике?

— Да вот на днях сходили с Машей в бассейн, в сауну — поплавал и заболел, уже 10 дней сижу на антибиотиках. Вылечиться не могу. Как отдыхаю? Нужно просто неделю выбрать — отдыхать, лежать дома, не поднимаясь, лечиться. Как все обычные люди. Но у нас жизнь- «колесо», как белок нас туда закидывает. Мы бежим-бежим... Но это так затягивает, это приятно, когда приходят журналисты, когда собираются по тысяче человек на спектакле. Мне нравится, конечно, приятно. И извините, но за это хорошо платят... Летом был раз пять у мамы в деревне: в Красном Лимане, где я родился, там у нас дом, мама там цветы выращивает. Что ей в Москве сидеть, там скукотища, пыль, грязь. А в деревне дом, газ провели. Все хорошо.

— В одной из передач вы рассказывали, что в годы молодости были способны на романтические поступки. Ночевали в телефонной будке, ожидая любимую...

— Это было 20 лет назад, дорогая моя, в другой жизни!

— Сейчас не способны на романтические шаги? Как трансформировалась романтика в вашем случае?

— О чем вы вообще? Я порой поражаюсь странным разговорам по поводу, с кем я — это все за гранью! Я старый человек, старой закваски — всю молодость прожил при социализме: при Брежневе, Андропове, Горбачеве. Меня воспитывали в обычной семье... А насчет романтики, она либо есть, либо ее нет. Просто она может быть чуть реже. Мне уже 47 — три года до «полтинника». Самое сложное — удержать отношения, чтобы они были легкие, свежие, необременительные, перспективные, честные. В этом, может быть, и есть романтика.

— Слышала, сейчас у вас новая любовь, с который вы хотите связать свою жизнь.

— Да, я живу третий год с девушкой. Она учительница начальных классов (Виктории 30 лет, она из Коми, — ред.).

— Да, Елена Воробей недавно нам говорила, что это хорошо, когда у актеров вторая половинка — не актеры. У двух артистов неминуема конкуренция в браке. А поклонница будет растворяться в жизни творческой личности.

— Я очень хорошо знаю Лену Воробей, она моя подруга, мы вместе репетировали, играли. Она талантливый и самобытный человек. Мне она нравится и как актриса, и как женщина. И в чем-то Лена права. Но есть и другие примеры: Лазарев и Немоляева — прожили всю жизнь вместе. Не надо устанавливать никаких ограничений, табу. Лишь бы людям было комфортно. Кто там и с кем?Да какая разница? Люди сходятся, расходятся. Вопрос в другом, чтобы были силы на дальнейшую жизнь после расставания. Душевные силы прежде всего, чтобы можно было снова любить, рожать детей, продолжать жить дальше. Но я никогда не забуду и то, что у меня было, хотя многие говорят: «Да это все уже в прошлом!». Не бывает прошлой жизни, бывают отношения, которые как-то трансформируются. Вот и все.